Алим познакомил меня со многими интересными людьми. Например, с Еркином Тлековичем Мергеновым. Они дружили. Думаю, еще со времен расцвета Центра современного искусства в Алматы. Мергенов – глыба, боец, авангардист. Запомнился его образ того периода: эффектный мужчина с шейным платком, что-то красиво говорящий на ходу Алиму.

​

          В результате нашего общения с Мергеновым появилось несколько интересных работ. В частности, я сделала эскизный проект реконструкции его мастерской, с перепланировкой и присоединением квартиры, расположенной на втором этаже этого дома, и расширением по горизонтали. Потом команда знаменитого архитектора Калдыбая Монтахаева доводила проект до ума. В числе других моих работ были перепланировка старого Дома художников, некоторые работы по благоустройству дома Мергенова в горах, здания около Союза архитекторов и даже его намогильного памятника.

​

          Но самым интересным проектом была, конечно, книга о творчестве Еркина Тлековича. Похоже, идея ее появления родилась опять же в результате их долгих бесед об искусстве. Меня Алим заинтриговал словами: «У нас нет подобных книг по скульптуре». По его задумке мы должны были работать вместе с фотографом Николаем Постниковым. Довольно оригинально Алим нас двоих подготовил к встрече. Мне он рассказал, что Коля – супер-фотограф, ему же про меня что-то вроде: «У нее учились лучшие дизайнеры». При нашем первом разговоре Николай показывал мне какие-то свои альбомы с девушками-моделями и ювелирной продукцией. Затем он сказал: «Даю Вам на один день свой электронный фотоаппарат, сделайте снимки работ Мергенова, как Вы их видите. Принцип работы с фотоаппаратом следующий: берете 4 дискеты, форматируете их, вставляете и щелкаете». Надо сказать, что такой фотоаппарат я впервые держала в руках и поэтому, как еще обычный советский человек, боялась куда-нибудь не туда нажать и что-нибудь сломать. Но делать нечего, не подавая виду, согласилась, побежала, купила дискеты, отформатировала. Первым делом отправилась в музей Кастеева, в зал скульптуры, ходила кругами вокруг мергеновского космонавта. Его «Двое» здесь, как известно, имеют другой масштаб. Я в них увидела архитектуру. Хороши детали у «Бабушки с велосипедом» и т. д. В общем, впечатления особые, особенно под грузом ответственности. Потом были открытия в мастерской художника. Я фотографировала в разных ракурсах, заглядывала в полые фигуры, подчеркивала красоту профилей, крупным планом показывала детали орнамента или частей тела. В общем, веселилась от души. Дома усадила за компьютер Сафара, своего сына-школьника, который в отличие от меня уже вовсю владел этим сложным инструментом, вооружилась клеем, ножницами и бумагой и сделала макет. Книга мне виделась с вертикальными пропорциями (образ Еркина Тлековича), персонажи должны были въезжать в нее… и т. д. Потом авторы идеи устроили худсовет и дружно утвердили мой вариант будущей книги. Не знаю, были ли другие предложения.

​

          В лице Николая Постникова Алим нашел мне замечательного партнера. Участвовать в съемках было очень интересно. Я прибегала в мастерскую без опоздания. Чуть позже подъезжал Николай на машине «Нива» в сопровождении таких же крутых фотографов (чего стоит один Олег Белялов!). Они торжественно заносили в мастерскую оборудование: камеру за две тысячи долларов, какие-то зонтики, серый листовой фон. «Как будем снимать?», – спрашивал у меня деловым голосом Коля. Я высказывала пожелания. Все наводилось, налаживалось. Затем я взбиралась на стульчик и заглядывала в объектив. «Да, именно так!» И Коля щелкал. Через два снимка, каждый из которых стоил 50 долларов, он уставал и отдыхал. На салфетку выкладывались новшества того времени – плавленые сырки-треугольники и коробка сока. Коля любезно предлагал мне разделить с ним трапезу. Я брала сырок и не знала с какого конца его вскрывать. И Коля красиво показывал маленький красный язычок, за который нужно было тянуть. Надо отдать должное Николаю, он выполнял все мои требования: например, сфотографировал восковую модель на страшном обшарпанном табурете, впоследствии превратившуюся в экстравагантное произведение «Серия XXI век. Предчувствие». Рада, что настояла на съемке глиняной модели «Возвращения блудных». Заставила Колю почувствовать себя зрителем и обойти вокруг «Куроса» и снять борение куклы, зажатой в станке.

​

          В типографии «Комплекс» Алим нашел и очень хорошего верстальщика, профессионала своего дела, Олега Михалева. Работать с ним было одно удовольствие. Олег также выполнял все мои капризы. Вместе мы сделали логотип, на довольно просторных разворотах разместили динамичные мергеновские композиции, безумно красивые детали. Считаю, что каталог наш получился стильным, очень деликатно помещены фотографии из семейного альбома на подкрашенном картоне. Безмерно благодарна Алиму за свое участие в таком уникальном проекте.

​

          Алим был и куратором проекта, и искусствоведом-писателем, и даже, на последнем этапе, графическим дизайнером, поскольку именно он является автором обложки окончательно варианта: на девственно белом фоне крупным планом - скульптура Мергенова «Двое (Козы-Корпеш, Баян-Сулу)». Мой вариант был совершенно иной. Я хотела сделать объемную, «металлическую» обложку. Мне показался интересным взгляд на его работу «Эхо-II (памяти жертв политических репрессий)» в непривычном ракурсе, сверху. Работа наша затянулась, и к концу второго года Мергенова на предмет обложки вдруг одолели сомнения. Он как-то позвонил мне и сказал: «А Вам не кажется, что такая обложка будет концом моего творчества?» Я в ответ: «Нет, за два года она не вызвала у меня отвращения». Тем не менее, автор настоял на смене обложки. Я сделала еще четыре варианта, правда, с комментариями типа «Это – 70-е годы…». Чтобы как-то сдвинуть дело с места, Алим сделал ему этот компромиссный вариант. И тогда Мергенов подписал книгу в печать.

          Также Алим познакомил меня с Сериком Искандеровичем Ажигали, предопределив мою творческую жизнь на долгие годы. Это было на очередной выставке Центра современного искусства на Атакенте. Юрка Бахмутов потом долго возмущался: «Где он его нашел? Ты – мой человек». Алима и Ажигали связывали теплые товарищеские отношения. Серик Искандерович был очень благодарен Алиму, поскольку, при всеобщем молчании, Алим – единственный специалист, который по достоинству оценил его многолетний труд «Архитектура кочевников» и опубликовал большую статью в газете.

          Как-то так получилось, что мы шли с Алимом по жизни рядом. В мою память врезался его прощальный профиль устремленной в небо улетающей птицы.

 

Ляля Турганбаева

доктор архитектуры, дизайнер